Вынесли и тяжкий труд, и Сибирь. Валуйчанка написала письмо о семье Кузнецовых из Тимоново

Какой мерой измерить те испытания, через которые прошла эта маленькая хрупкая женщина? Тут и километры, и географические величины, и астрономические парсеки, а моральные трудности не поддаются никакому измерению, как и тяжёлый труд, выпавший на долю моей героини. Это наша землячка Прасковья Ивановна Кузнецова. Судьба преподнесла ей много бед и невзгод. Даже когда умирала, с уст её сорвалось последнее слово «Сибирь».

Родилась Паша в Тимоново в крестьянской семье в 1915 году. С раннего детства была приучена к труду, доброму отношению к людям и к терпению. Работала в колхозе, справлялась с делами дома. В 1939 году вышла замуж за Михаила Кузнецова. У него это был второй брак, в первом родились две дочери, а мама их умерла. Прасковья приняла этих девочек как родных, у них с Михаилом появилась совместная дочь Зина. Хозяин славился как столяр, он искусно изготовлял кадки, наличники, двери, вёдра. Оборудовал хорошую мастерскую.

1941 год с трагическими июньскими событиями перевернул судьбы многих людей. Михаил ушёл защищать родину вместе с односельчанами. Писал домой хорошие письма. Сообщил, что ранен, лежит в госпитале. А потом писать прекратил, семья так и не узнала, где он и что с ним случилось. И лишь спустя много лет внуки его узнали, обратившись в архивы, что Кузнецов был подвергнут репрессии и отправлен в ссылку в Новосибирскую область, где и умер. Его судьба рикошетом прошла и по его семье. А дело было так.

В апреле 1944 года в дом к Паше в Тимоново пришли люди в штатском и сказали, что ей отводится 24 часа на сбор необходимых вещей, утром за ними приедут и отправят в ссылку. Причину не объяснили. Это была страшная ночь, Паша вязала узелки, собрала документы. Утром подъехала бричка с двумя военными. Жильцы вышли из дома, не видя ничего вокруг от слёз. Девочки постарше несли по узелку, а маленькая Зина держалась за юбку матери и спрашивала, куда они поедут.

Доставили на вокзал, там столпотворение, крик и плач, ведь шла война. Погрузили в товарные вагоны, поезд пошёл на восток. 30 суток ехали, в поле стояли порой подолгу. К морскому порту прошли пешком некоторое расстояние. Взору людей открылась Обь с могучими волнами, стояли пароходы. На один из них они сели и плыли до места ссылки.

Что Паша чувствовала в эти дни, о чём передумала, известно только Богу. С тремя малыми детьми, на чужбине — что может быть горше? Сначала поместили в тюрьму Новосибирска, в камере было много людей. Дети болели, умирали прямо здесь. Но дети Паши остались живы.

Когда началось распределение, ей предложили сдать детей в детдом, многие так и сделали, но она отказалась. Какая‑то добрая душа посоветовала попроситься на работу в село, она уговорила туда направить её. Попала в деревню Костырево Парабельского района Томской области. Выделили комнату в бараке, чему они обрадовались, ведь будет крыша над головой. Топили дровами, они тут в изобилии. На другой день послали на работу. Ссыльные женщины наравне с мужчинами пилили лес, обрубали ветки, грузили на подводы и везли на лесопильный завод. Из круглого леса тут делали доски, их опять грузили на подводы и везли к железной дороге, перегружали в вагоны.

А кругом тайга на большой площади. Иногда осенью собирали кедровые шишки, их отправляли на фронт. В лесу на заимке держали в колхозе коров, молоко перерабатывали на сыры и тоже отправляли на питание воинам, сражавшимся на фронтах. Лес и село разделяла река, людей на лодках возили на работу. Местные жители держали хозяйство, в том числе коров, которые паслись в лесу, а перебирались туда и обратно вплавь. Прасковья подружилась с местными женщинами, помогала им по хозяйству. Они тоже жалели её.

Старшие девочки Аня и Таня ходили в школу. Зина пошла в первый класс в 1948 году. Школьники часто собирали в лесу ягоды — бруснику, чернику, клюкву, лесную малину, кедровые шишки и вместе с мамой со слезами на глазах вспоминали родные места. Мать говорила им: «Я бы на крыльях полетела в родное гнездо. Но неволя хуже хворобы». За что получили такое наказание, ответа не получили. Надоедали летом гнус, мошки, комары. Но всё вынесла мужественная женщина с большим сердцем.

Срок ссылки подходил к концу. Аня обзавелась семьёй, выйдя замуж. При матери остались Таня и Зина. В 1949 году срок ссылки закончился. Прасковью мучила мысль: как встретят её в Тимоново, если вернётся туда? Где жить, ведь все конфисковали.

И вот они на родной валуйской земле. Пешком дошли до Тимоново. Сельский совет дал хатёнку у пруда. Большинство односельчан по‑доброму отнеслись к Кузнецовой, кто дал посуду, кто вещи, поделились по‑соседски, а кто‑то дал хлеба. Соорудили кровать на полу. Воду носили из пруда. Ни на кого не обижались, жили, свободно дыша воздухом родного края. Лишь некоторые называли Пашу ссыльной. Работать пошла в колхоз, девочки учились в школе. Ни дом, ни хозяйство ей не вернули. Так и жила на отшибе у пруда, трудилась, не покладая рук.

В апреле 1959 года пришло извещение о полной реабилитации Кузнецовой. Сказано было, что репрессировали её по ошибке. В извещении ещё было написано, что ей полагается вернуть дом. Два года пришлось добиваться этого, писать во все инстанции, и лишь в 1961 году ей возвратили родное гнездо. Но там было многое снесено. Не было мастерской, других построек, даже подвал разрушен. Колхоз помог, выделили тёлку, кое‑как обосновались, построили сарай на подворье.

Паша трудилась самоотверженно, по‑другому не умела. А жизнь шла своим чередом. Дочь Таня выросла, вышла замуж в Солоти. Зина уехала к сестре в Новосибирск, там встретилась с бывшим одноклассником. С ним училась в Костырево, когда жили в ссылке. Поженились и переехали в Тимоново к маме. Зять оказался умелый, мастер на все руки. Построили себе дом недалеко от матери. Появились внуки у Прасковьи, она их очень любила, и они заботились о ней, берегли. Внучка Люба доглядела её до самой смерти, в марте 1999 года Кузнецова умерла.

Подворье теперь не узнать, это терем с разными постройками. Внучка Люба живет здесь с мужем Александром и сыном Вадимом, держат большое хозяйство. В селе их уважают. Александр готов помочь каждому, кто обратится. С большим теплом вспоминают они своих предков, в том числе бабушку, пережившую ссылку в Сибирь, тяжкий труд.