Среди шума и веселья. Валуйчанка поделилась мнением о воспитании детей

Побывала как‑то в областном центре по своим делам, зашла и в торгово-развлекательный центр «Мега-Грин». Какое оживление тут. Нарядная публика, заманчивые запахи кофе и дорогого парфюма дурманят головы. Музыка и беспечные голоса. Есть тут на что посмотреть, что купить, можно развлечься встречами с друзьями, знакомыми.

Общее приподнятое настроение передалось и мне. Смешавшись с толпой, поспешила в один из магазинчиков ТРЦ осуществить покупку, давно задуманную. И вдруг… Даже сердце сжалось в тревоге.

Среди общего гама услышала протяжный крик ребёнка. Казалось бы, ничего удивительного. Нередкая нынче сцена в магазине – требовательный кроха-покупатель с привычным: «Купи! Хочу!» и, не справляющаяся с набалованным чадом, мама. Но тут явно иная ситуация. Здесь требует внимание ребёнок, уставший от шума и суеты. Падает, мать дёргает его за ручку, отрывает от пола. Словно тряпичная кукла, мальчонка болтается в воздухе. Он маленький, беспомощный, она – сильная, рослая, одетая по моде, благополучная. «Аттракцион» явно несёт в себе угрозу вывиха хрупкого плечика дитя. 

«Экзекуция» повторяется вновь и вновь. Малыш захлёбывается от плача, падает. «А ну – встал, а ну – пошёл!» – следует команда вновь и вновь. Онемев на несколько мгновений от увиденного, я бросилась за нарядной, статной мамашей. Догнала. Пытаюсь докричаться в шуме торгового центра, защитить ребёнка: «Это же ваш ребёнок! Ваш, родной! Возьмите на руки, поговорите с ним, успокойте!!!» В ответ – грозный взгляд и слово, не понятое мной из‑за шума. Так и растворились они в толпе – возмущённая мать и плачущий кроха-сын. 

— Если бы кто‑нибудь мучил здесь кошку или собачонку, – с горечью подумалось мне. – Дёргал за ошейник, подымал животное в воздух, вызывая его вопли, нашлись бы сочувствующие, вступились, – продолжали бежать мысли в моей голове, когда с испорченным настроением отправилась дальше. 

— Да и я…Чем помогла я сама ребёнку? Почему не забежала вперёд той молодой дамы? Остановиться бы перед ней и потребовать: «Возьмите его на руки, он устал!» Вот так, кратко сказать – и всё… – крутились мысли в голове, не давая покоя. – Вон она какая, статная, крепкая! Пожалуй, все 180 см наберётся вместе с её гламурными каблуками. Что стоит ей подхватить на руку сынишку, лёгкого как птичье пёрышко?.. – Ходила и «грызла» я себя теперь, не замечая вокруг красот. 

А ведь так просто и в радость всё, когда самый дорогой на свете человек – мама, любит своё дитя. Увидев, что оно уморилось, возьмёт на руки и ласково скажет: «Смотри‑ка, птичка полетела!» Найдёт слова отвлечь ребёнка от горючих слёз… 

Почему же всё‑таки шла молодая мать среди множества народа, и, никого не стесняясь, откровенно терзала и мучила своё дитя? И действительно – никому не было дела среди радости и веселья до разыгравшейся трагедии. Может, утрачено нами что‑то неизмеримое деньгами, материальными эквивалентами? И невидимками мы друг для друга стали в нашей разобщённости, потому и нет нам до чужой боли и страданий никакого дела…